Психические симптомы и понятние «целостности» в гомеопатии

С появлением ганемановской гомеопатии в начале XIX века античная концепция «целостности» Гиппократа снова вышла на первое место. Целостное восприятие пациента вновь стало важнейшей клинической задачей. Таким образом, у медицины появилась возможность выполнить заповедь, которой придерживались все признанные мастера клинической практики, что болезнь можно понять лишь в рамках человеческого существа как целого.

В противоположность гомеопатии органическая медицина, основанная на открытиях физиологии, микробиологии и биохимии, отделяет патологические нарушения пациента от самого пациента и изучает отдельный орган в отрыве от обстоятельств жизни больного. Увлеченная научными достижениями, органическая медицина упускает из виду тот факт, что повреждения являются не причиной болезни, а лишь ее следствием. Заболевание есть результат динамического процесса, вызывающего нарушения органических функций и подвергающего риску каждого индивидуума в целом. Несмотря на изучение данного принципа в процессе обучения, некоторые гомеопаты пренебрегают этой частью учения Ганемана, тем самым приговорив себя к занятию симптоматической медициной, которая не придает значения целостности. Поэтому восстановить принцип целостности является нашей важнейшей задачей.

При обучении врачей необходимо постоянно разъяснять основной принцип, который придает смысл всей гомеопатической клинической практике. У пациента, впервые пришедшего на консультацию, врач должен тщательно собрать анамнез, уделяя особое внимание самым свежим из его симптомов. Подобная тактика способствует индивидуализации, т.е. выбору средства, наиболее полно соответствующего текущему состоянию пациента, а значит, и текущей активации миазма. И все же такой диагноз ненадежен.

Текущее заболевание со всеми его физическими и психологическими реакциями, которые присутствуют в настоящий момент, выражает лежащий в основе хронический конституциональный процесс, который и обуславливает возникновение текущей клинической картины. Гомеопатия сбилась со своего истинного пути, если она довольствуется назначениями, исходящими из текущей клинической картины, и не желает вмешиваться в болезненную конституцию, создавшую предрасположенность к данному заболеванию.

В основе метода гомеопатии Ганемана лежат сравнение индивидуальной картины лекарства с текущей клинической картиной пациента и нахождение конституционального средства, которое является истинным симилиумом случая.

Динамическое действие конституционального лекарства должно совпадать с болезненным духом динамического ядра пациента, т.е. с его скрытой в глубине, личностью.

Если бы Ганеман не начал Органон с утверждения, что единственной задачей врача является лечение, и если бы он не подчеркнул в параграфе 3, что врач должен «знать, что лечить... в каждом отдельном случае заболевания», также как «что является предметом лечения в медицине», гомеопатическая практика сузилась бы до местного применения лекарств, более или менее соответствующих текущим нуждам пациента.

Но Ганеман мыслил глубже. Его изучение миазмов как динамического субстрата хронических заболеваний позволило ему достичь более глубокого понимания проблемы конституции. Одновременно он призывал гомеопатов более честно и с умом анализировать каждый отдельный случай.

С тех пор как Ганеман опубликовал Органон, ни один гомеопат не освобожден от обязанности написания полной клинической истории болезни, что помогает врачам сопоставить природу текущей клинической картины пациента с анамнезом всей его жизни, где лейтмотивом для врача является поиск ключа к болезни пациента. Этот ключ отражает характерное настроение пациента, конфликты адаптации и его болезненную конституциональную предрасположенность. Как утверждал Ганеман, ни одно лекарство не является симилиумом, если оно не содержит психическую характеристику человека или его духа.

Функциональные и местные нарушения организма должны быть соотнесены с общей клинической картиной пациента, той совокупностью симптомов, которая отражает его душу. Общие симптомы и органические нарушения зависят от структуры личности пациента. Как писал Клод Бернар, «жизненная сила управляет феноменами, которые она не вызывает, в отличие от физических воздействий, которые вызывают феномены, но не управляют ими» (Les liquides de I'organisme, т. 3, 1839).

Целостность симптомов, которая отражает хроническое заболевание пациента, не является ни одним из этих симптомов, ни их суммой. Так же как мелодия музыкального аккорда является чем-то новым и отличным от рождающих ее звуков, так и гармоничное объединение симптомов создает нечто новое.

Экспериментальная психология XIX века пыталась смоделировать образ человеческой личности путем измерения и комбинирования отдельных психических функций. Но только с приходом холистической психологии личность стали воспринимать не как простую совокупность отдельных переживаний, а как целостную реакцию живого существа, отличную от каждого отдельного ощущения. Таким образом, в общепринятой медицине организм принято представлять как «сумму» сложных взаимодействий регуляторных центров диэнцефальной области, где основные элементы личности «соединяются» с физической и биохимической системами в качестве функциональных категорий. В действительности, периферическая регуляция и процессы, происходящие в органической висцеральной зоне также зависят от колебаний биологической «воли», происходящих в диэнцефальных центрах, которые действуют как центральный координирующий участок личности.

При изучении каждого пациента физические, органические, физиологические факторы и факторы окружающей среды должны быть объединены в клиническом синтезе, чтобы врач мог увидеть болезненные тенденции и вытекающую из них судьбу пациента.

Фон Бергман (1836-1907), создатель функциональной патологии, изучая язвы желудка и кишечника, пришел к выводу, что язвенные повреждения являются не причиной, а следствием функциональных нарушений, укоренившихся в теле или психике пациента.

Этот антропологический подход помог врачам понять, что в их задачу входит не описание болезненного процесса, а выяснение его значения для пациента, его роли в жизни последнего, а также содержащегося в нем указания на то, что именно следует лечить у данного больного. Ни один обоснованный прогноз не может базироваться исключительно на органических процессах- пациенты, которым врачи поставили смертельный диагноз, выживают лишь потому, что обладают сильным желанием выжить, которое противодействует окончательной дисперсии и саморазрушению.

Мы не знаем, сможет ли однажды наука измерить эту волю к жизни, которая и есть physis, natura medicatrix Гиппократа, элемент, присущий биологической активности и стимулирующий рост, эволюцию и стремление к свободе. Однако мы точно знаем, что если желание личности выздороветь не возбуждается спонтанно, с помощью динамического лечения или каким-либо другим способом, закон исцеления, который является его спасением и судьбой, не активизируется.

Именно это утверждает Ганеман в главе 3 Органона и развивает в своей концепции хронических заболеваний.

Понимание клинического случая означает понимание диагностической ценности симптомов в свете всей уникальной истории жизни пациента. Информация, полученная из обследования, проведенного физическими, химическими и биологическими методами, собирается в гармоничное целое и позволяет найти истинные клинические симптомы случая. Именно это хотел сказать Ганеман, когда в параграфе 153 писал, что врач должен принимать в расчет только «наиболее значимые, самостоятельные, редкие и характерные симптомы заболевания, ибо им-то особенно должны соответствовать сходные заболевания, вызванные лекарствами...». Механизм естественного исцеления никогда не будет запущен до тех пор, пока врач не обратится к психическим и эмоциональным симптомам.

Одним из наиболее сложных парадоксов является то, что пациенты, вылеченные общепринятыми методами, искоренившие свои болезни, патологию и симптомы, остаются эмоционально и психически слабыми, им тяжелее справиться с факторами окружающей среды. Внутреннее ядро остается нетронутым, или его состояние даже ухудшается. Раньше или позже врач поймет, что он вылечил лишь продукт заболевания, а не саму болезнь. В этих условиях Ганеман рекомендовал руководствоваться перспективными показателями, как то: настроением, характером или отношением пациента к жизни.

Лекарство, разрешающее сиюминутные проблемы, соответствует сиюминутным запросам пациента, с которыми он приходит к врачу, большего он от врача не требует. Обычно пациент не знает, что именно в нем нужно лечить, он лишь просит врача восстановить равновесие в эмоциональной и психической сферах, нарушение которого, как ему кажется, является следствием органических заболеваний. Вылечить пациента от диабета, ревматизма, язвы желудка, воспаления желчного пузыря или любого другого заболевания не значит избавить его от основной патологии. Однако лечение этой локальной патологии может восстановить относительный баланс, который принимается за излечение. Во многих случаях пациент действительно достигает определенной степени физического и психического здоровья. И врач, который действительно знает пациента, может предпочесть не «трогать» конституциональный субстрат, не беспокоить латентный диатез, чтобы не замутить спокойную воду ненадежного, но все же восстановленного гомеостаза.