Новые технологии и позиция их осмысления

Ашимова Ж.И.

Гуманитарный университет им. К. Карасаева

 Нынешние ученые – сторонники технологического прорыва, прототипы таких теоретически перспективных технологий, как нейротрансплантация, советуют рассматривать не только и не столько с позиции гуманизма, как и особенно трансгуманизма в аспекте реальных и гротескных вызовах современной трансплантологии и смешениях примеров возможных результатов в будущем.

 Признавая то, что нейротрансплантация, включая пересадку головного мозга, является своеобразной моделью мировоззренческих противоречий в медицине будущего, нужно признать и тот факт, что сама позиция рассмотрения и разрешения также является не менее противоречивой. Речь идет о противоречивых позициях гуманизма и трансгуманизма на одни и те же проблемы.

 Как известно, религия является оплотом и гарантом гуманизма. Нужно отметить, что, несмотря на то, что все мировые религии достаточно позитивно продвинулись в понимании запросов трансплантационной практики, но они так и не смогли окончательно договориться о целостности тела в момент погребения. В этом плане, любопытно то, что признавая и поддерживая трансплантологию, в то же время высказываются достаточно жестко против дальнейшего развитие системы органного донорства.

 Религии задаются вопросами следующего характера: человек умер, его душа отлетела, мозг остался в теле. Разве его мозг без души не мертв, а потому разве его можно пересаживать? Нельзя отождествлять мозг с душой, ибо он хоть и связан с ней таинственным образом, тем не менее, мозг лишь орудие высшей нервной деятельности. А вот как душа проявляет себя через высшую нервную деятельность, нам неизвестно - это тайна Божия. Но она себя совершенно четко проявляет, а разум помогает нам облекать в слова то, что дает душа – утверждают теологи.

 В целом, мнение религиозных конфессий заключается в том, что для человека пересадка донорского головного мозга - неприемлема.　К тому же чужой мозг - это чужие знания, ощущения, память. Память относится к области души. Мозг состоит из многих-многих миллионов микропроводников, которые напоминают сложную компьютерную систему. Безусловно, там есть какие-то накопители памяти. Но область памяти связана неразрывно с нашей душой, которая проявляет себя через высшую нервную деятельность – таково мнение представителей религии.

 Никто не знает где хранится память о тех или иных событиях? Это - тайна, это область для нас непостижимая, и мы должны здесь остановиться – призывают теологи. Почему говорят, что память милосердна? Ведь человек зачастую забывает плохое, а помнит хорошее, светлое? Это все проявление нашей души, которая по сути своей - божественная. В связи с изложенным выше, нужно признать иллюзией то, что в вопросах гуманизма религия обладает исключительной компетентностью.

 Нужно отметить, что страх поступить греховно, то есть не в соответствии с "божественным предназначением" – это тенденция к догматизации знания, то есть к приданию даже научным доктринам характера "священных истин". К сожалению, во многих науках, в особенности, медицинских, такая тенденция нарастает. Нужно признать, что малые войны между миром рациональным и миром иррациональным в эпоху биотехнологий постепенно становятся главной ареной борьбы нового века с «предрассудками» и «суевериями» прошлого тысячелетия.

 В указанном ракурсе, трансгуманизм свободен от запретов на технологии, постулирующие возможность таких манипуляций с человеком, как компьютеризация (нанороботизация), копирование сознания на синтетические носители (сеттлерика), «синтетические радости» (фантоматика и цереброматика) и, наконец, полная переделка конструкции человека и его окружения (пантокреатика). В этом аспекте, трансгуманизм считается рациональным, основанным на осмыслении достижений и перспектив науки, мировоззрением, которое признает возможность и желательность фундаментальных изменений в положении человека с помощью передовых технологий с целью ликвидировать страдания, старение и смерть и значительно усилить физические, умственные и психологические возможности человека.

 Трансгуманисты считают, что раз трансгуманизм исходит из рационального взгляда на человека – значит, разногласия находится там, где гуманизму недостает рациональности. В этом плане, должна быть область принципиальных разногласий, где трансгуманизм подвергает сомнению некоторые основы гуманизма. Это очень важное допущение, когда речь идет о таких мировоззренчески противоречивых направлениях науки, как нейротрансплантаций, включая пересадку головного мозга.

 Тезис о том, что «некоторые «фундаментальные моральные идеалы и ценности» должны быть внушены человеку любой ценой» привели к тому, что возникли целые поколения «фундаментальных идеалистов». Как подчеркивалось выше, под гуманизмом понимается мировоззрение и образ жизни, основанные на уважении к человеку, на признании его права на самостоятельное развитие, его ответственности за свою судьбу и соблюдение общепризнанных моральных норм и законов. Следуя этому, можно сделать следующее допущение: явно и неявно предполагается, что моральные нормы и законы унифицированы, общепризнанны и априори соответствуют перечисленным правам человека, а понятие «человек» тождественно понятию «личность».

 Трансгуманизм оспаривает это и предполагает, что в своей основе трансгуманизм является новым этапом в развитии гуманизма и является научно ориентированным мировоззрением, согласно которому современный человек не является вершиной эволюции, но, скорее – началом эволюции вида Homo Sapiens. Трансгуманисты считают, что гуманизм выполнил историческую миссию, изгнав догматику и мистику, но при этом образно говоря «не трогая самого человека». Трансгуманизм постулирует возможность таких манипуляций именно с человеком, как пересадка головного мозга, нейротрансплантация с эффектом «присутствия» личности после смерти человека, компьютеризация с копированием сознания на цифровых носителях (сеттлерика), и, наконец, полная переделка конструкции человека и его сознания.

 На наш взгляд, позиция трансгуманизма наиболее «благоприятна» именно при рассмотрение проблем пересадки головного мозга или всей головы в целом. Именно при пересадке головного мозга существуют множество сомнений, а тезис о том, что «мы вправе бояться того, чего не понимаем» приобретает особую актуальность.

 По мнению ученых, пересадив голову одного человека к телу другого мы получаем своеобразную новую личность. Между тем, истина такова, что «ни одному из видов живых существ нельзя доверять далее границ его собственных интересов». Многие философы и ученые задаются вопросом - насколько это достижимо? Каковы ожидаемые при этом социальные последствия? Нужно отметить, что, приложив надлежащее усилие в надлежащей точке, любое разумное сознание может взорваться самым необычным самопониманием.

 Другая истина гласит о том, что существуют некоторые формы иррациональности, которые, будучи доведены до крайнего выражения, могут стать новыми моделями нормальности. Третья истина утверждает о том, что если моральное зло нельзя избежать, то выбирайте моральное зло, которое можно контролировать. Лучше это, чем эпидемия неконтролируемого морального зверства – такова логика примиренческого подхода.

 Общепонятно, что философия – это искусство рационального предположения, она может «развести» вопрос о том, как нужно поступать, если мы хотим найти истину, или же то, что более всего на нее походит, в тех случаях, когда нельзя с уверенностью знать, что есть истина. В этом аспекте, искусство рационального предположения весьма полезно в двух различных отношениях: во-первых, часто наиболее трудным этапом в поиске истины является формулирование правдоподобной гипотезы; во-вторых, часто мы вынуждены действовать в условиях неопределенности, а в таких случаях важен вероятный прогноз о возможных последствиях.

 Человеческий мозг является на сегодня единственным органом, ещё не подвергавшимся трансплантации, - так что подобная операция с точки зрения логики научно-технического прогресса не просто представляется следующим закономерным шагом, но и в каком-то смысле выражает квинтэссенцию прогресса естественных наук.

 Для философской рефлексии над вопросами пересадки мозга важно пытаться избавиться от воззрений, целиком зависящих от настоящих обстоятельств, условий, окружения, времени, пространства, то есть выполнить своеобразный философский эксперимент, когда путем экстраполяции можно сделать вывод, что любые иррациональные страхи и предрассудки касательно человека, смерти его головного мозга, замены головного мозга, а, следовательно, сознания личности со временем сами рассосутся.

 В этом аспекте, философ должен задавать себе вопрос не только о том, какого рода знание менее сомнительно, чем другие, и почему, но и с какой позиции рассматривать проблему. Именно в этом смысле анализ противоречий во взглядах гуманистов и трансгуманистов не только полезно, но и необходимо. В этой ситуации необходимость симбиоза гуманизма и трансгуманизма очевиден в плане «дозированных» умозаключений и обоснованных выводов философа, решающего вопрос с полярных точек зрения, в случаях когда возникает необходимость установления вынужденного компромисса.

 Из истории вопроса, изложенной выше ясно, что Франкенштейн, по сути, выкроил, скомпоновал новый организм. Эта история имеет свое продолжение и сегодня и ситуация такова, что нынешние экспериментаторы не намерены ослабить хватку доктора Франкенштейна. Не секрет, что многие современные ученые считают Франкенштейна и его последователей, выдающимися личностями, основателями и движущей силой трансплантационной хирургии. Между тем, нужно признать, что до сих пор неясно, кого же экспериментаторы получат в итоге? Будет ли при этом создан новый человек или будет оживлен умерший человек? Кто будет обладателем души – владелец тела или владелец головного мозга? Может ли считаться оправданной с медицинской точки зрения такая операция, в результате которой даже при самом успешном её исходе пациент останется парализованным?

 Все доводы общества, ученых, социологов и прочих, философ должен рассматривать как приблизительно верные. В этом плане, для философа важно научное знание и научные законы, но не подробности науки, а ее принципиальные результаты, история и в особенности метод научного исследования. Так как данная глава является, по сути, предпосылочной ко всей диссертации, то следуя вышеуказанной логике, мы постараемся обойтись без чувств и эмоций, попытаемся преодолеть имеющейся предрассудки.

 Впрочем, если задуматься, то намерения современных Франкенштейнов представляются логическим следствием развития нейрохирургии и трансплантационной хирургии последних лет. Речь идёт о том, чтобы удалить больное тело и дать голове, то есть личности, здоровое – или предположительно здоровое – тело. Безусловно, человек, который получит новое тело, будет испытывать в обращении с ним огромные трудности, поскольку, как это отмечалось нами выше, наука не научилась пока восстанавливать нарушенную связь между головой и телом.

 Особенно сложная проблема в том, что пересадка головного мозга от одного другом неизбежно приведёт к проблеме идентификации – кто где? Учёные подчёркивают, что тело и мозг – сугубо равноправные партнёры, что мозг не только отдаёт приказы телу, но и получает от него массу необходимой информации, и что тело обладает собственной индивидуальностью. Другое дело, что наше сознание не всегда, а вернее, очень редко воспринимает эту присущую телу индивидуальность.

 Указанные выше соображения заставляет задаться следующим вопросом: насколько этически оправдана трансплантация всего тела, в какой степени хирурги своим вмешательством меняют душу пациента, не создают ли они своей властью монстра? Для того, чтобы увидеть истину специалист обращается к философу. Здесь возникает естественный вопрос: свободен ли философ от тех ограничений, которые накладывает на него человеческая природа, в какой же мере можно преодолеть эту человеческую субъективность? можем ли мы что-либо знать о том, что такое мир на самом деле, в противовес тому, чем он нам представляется?

 Нужно подчеркнуть, что любой философ не может быть свободным от своей природы, от природы человека. Однако, преимущество философа в том, что он может мыслить большими расстояниями и огромными промежутками времени, он может мыслить как с позиции гуманизма, так и с позиции трансгуманизма, он прислушается и к доводам теологов, технократов, социологов, психологов. В особенности, это касается рассмотрения такой философской проблемы, как взаимосвязь души и тела или сознания и материи. Здравый смысл воспринимает дуализм «тело-сознание», как само собой разумеющееся. Между тем, философы пытаются устранить его, говоря, что тело - это иллюзия, порожденная сознанием (идеалисты) или же сознание - это не что иное, как способ проявления тела (материалисты).

 Очевидно, философ должен мыслить посредством общих понятий и мыслить беспристрастно, а между тем, общность и беспристрастность в мышлении служат совершенно противоположным целям. Важно то, что философ касается человечества в целом, без ограничения во времени и в пространстве. Стоики развили этот принцип вплоть до осуждения всех конкретных эмоций. Если вы не любите конкретного человека, то ваша любовь к человечеству будет абстрактна и холодна. Лишь с помощью конкретных эмоций становится живой и настоящей любовь к человечеству – так считают многие мыслители и философы.

 Следует констатировать то, что в настоящее время постиндустриальное общество потребления отказалось от тела индустриального сверхчеловека, данного «природой» и приступило к пересотворению биологических основ и с этим человечество должно смирится. Не следует оставаться в задворках концепции «смерть - строго биологическая концепция, которая относится только к человеческому организму, а не к личности», когда речь идет об уникальной возможности бесконечно продлевать жизнь человеку, подбирая к голове новые тела – человеческих или клоновых.

 Мы акцентируем внимание, во-первых, на стратегию сомнения, хотя являемся сторонниками убеждения о том, что сомневаться всегда и во всем значит вообще лишить себя возможности продвинуться в своем развитии, а, во-вторых, стратегию инерционного развития, полагая, что позицию имеет смысл менять только на более обоснованную. Между тем, это и есть здравый смысл толкуемый трансгуманистами.